Но я лучше про собак и кошек расскажу. Про сунсов и катисов.
Что до собак в Риге и пригородах, то бездомных я там не видел. Если они есть, то их очень мало, и они прячутся от приезжих в труднодоступных местах. Зато на хуторах собаки крайне популярны - в качестве сторожевых. Особым спросом пользуются немецкие овчарки, иногда кавказцы. Вокруг каждого участка идёт невысокая - не выше полутора метров по закону - сетчатая оградка, не скрывающая двор, и вдоль неё обязательно скочет какая-нибудь рьяная овчарка, честно отрабатывающая миску и конуру. Иногда собачки не видно за кустами, но слышно такую всегда. По улицам они не бегают, плотно сидят на участках, работают сигнализацией.
А вот кошек там гораздо больше. Кошки там себя чувствуют исключительно вольготно и спокойно. Не торопясь, переходят улочки старого города, крепко спят в траве у проезжей части, жрут чего-то при многочисленных кафешках. Снимать их одно удовольствие.
Есть, правда, пара кошек в Риге, которые вот уже почти сто лет совсем никуда не спешат. При этом они очень сосредоточены и заняты делом, толпы туристов ходят к ним на поклон. А история с ними такая.
Жил-был в Риге богатый латышский купец в начале прошлого века. Кто таков был, и как его звали, никто сейчас не знает. Наверное он был раньше браковщиком мачт (это такой популярный тренд у них тогда был, все великие бизнесмены начинали с этого). И вот он настолько разбогател, что построил себе в старом городе доходный дом - на углу улиц Зиргу и Мейстару. Было это в 1910 году. Дом есть, но ещё нужен статус. Попросился купец в Большую гильдию, куда принимали только самых крутых купцов (в Малую не просился, потому что она для ремесленников только была). Но там на него посмотрели брезгливо и послали подальше.
Тут надо сказать, что в Риге с момента основания и много сотен лет заправляли исключительно немцы, а латыши как бы побоку шли. Вот и в Большой гильдии (и в ратуше, кстати, тоже) тогда в основном немцы и рулили. Впрочем, это была уже последняя отрыжка местного национализма, потому что через восемь лет Латвия уже станет республикой.
Купцу тому стало обидно, что он такой богатый, а его немцы цукают. И он решил устроить им отъявленный антипиар. Заказал у мастеров пару железных кошек и поставил их на углах крыши своего доходного дома. Кошки те изображают известную позу крайнего кошачьего сосредоточения, и привинтили их не абы как, а точно хвостами в сторону Большой гильдии (которая через улицу). А сам же купец как бы случайно где-то сказал, что, мол, срал он на эту гильдию через своих кошек два раза, пусть утрутся. Сказанное было услышано нужными болтунами, и по Риге пошли весёлые слухи.
Гильдия возмутилась. Тогда к имиджу у них относились трепетно, и наблюдать ежедневно в окне эти кошачьи жопы купцы не сочли возможным. Подали на латыша в долгий суд, а тот только и рад был.
Полтора года Рига ржала над гильдией. Наконец и сам латыш устал и согласился признать, что он "ничего дурного не имел в виду". Его наконец-то приняли, куда он хотел, а кошки на крыше величаво развернулись в необидном направлении.
(По другой версии легенды, менее романтической, кошки изначально были поставлены криво из-за спешки. Дело было в субботу вечером, в воскресенье работать было никак нельзя, а оставлять кошек на крыше непривинченными - стрёмно, потому что сопрут. Купец заплатил за сверхурочные 25 рублей серебром, и кошек сажали уже почти в темноте, мало заботясь о политесе).
Этот дом сейчас называется по-латышски "Kaķu nams" ("Катю намс"), и про него так написал великий детский поэт:
"Tili, tili, tili bams
Aizdedzis ir kaķu nams..."
На первом этаже этого Катюнамса располагается отличное кафе из сети "Melnais Kaķis" ("Мелнайс Катис" - "Чёрный Кот"). Официантка Сильвия пригласила туда одного чёрного кота и прикармливает его. Говорит, что его зовут "Кис-кис", но кот точно отзывается на кличку Альберт фон Буксгевден.
