Рустикелло, смуглый и худощавый уроженец Пизы, зевнул и потёр глаза кулаком, в которым было зажато наполовину исписанное перо. А по-моему, она будет называться просто "Миллион", как и ваше прозвище, мессер Марко. Если когда-нибудь выйдет. Но что нам тут светит, в этой тюрьме? Оба непроизвольно посмотрели на окошко в торце комнаты, откуда падали вечерние лучи солнца. За частой решёткой шумела Генуя крики торговцев, ржанье лошадей, стук молотков на верфях.
Венецианец пожал плечами: Эта бессмысленная война генуэзцев с моим городом не должна затянуться. Вот увидишь, не пройдёт и пары месяцев, как она закончится, и мы выйдем на свободу. Эх, мессер, мессер... вздохнул Рустикелло. Вот уж это будет настоящее чудо, не чета вашим тартарским... Ладно, пиши дальше. Зазря что ли провёл я шестнадцать лет особым послом в тех краях?.. В эту равнину, что обнесена стеной, великий хан ездит часто на коне, с собою везет леопарда и выпускает его на оленя, лань или на антилопу, а что поймает, то соколам в клетках. Развлекается он так в свое удовольствие... Марко склонился над столом и вытянул фитиль лампадки. Скоро принесут ужин, надо будет попросить кресало у стражника Порлоко... Стояла тёплая осень 1298 лета от Рождения Господня.
Ровно через 319 лет некто Сэмюэль Пёрчес тщательно завязал тесёмкой готовую рукопись своей будущей книги "Путешествие Пёрчеса, или Мир и его Религии, наблюдаемые во всех веках и странах с Сотворения по нынешний день". Книгочей и домосед, Пёрчес в жизни не уезжал дальше родных лондонских предместий, но обложив себя пухлыми фолиантами знаменитых путешественников прошлого, он проникал вслед за текстом в любые уголки земного шара, изучал и сравнивал бесчисленные детали мироздания, пересказывал и компилировал множество биографий и путевых заметок. Пёрчес, весело насвистывая, спустился по ступенькам и, зажав рукопись под мышкой, отправился по утренней улице. Ничего, что издатели воротят нос от его труда он издаст эту книгу за свой счёт...
Прошло ещё 180 лет. Жарким июльским днём 1797 года Сэмюэль Тейлор Кольридж сидел у окна своего загородного дома, стоящего одиноко на границе Сомерсета и Девоншира. На горизонте, за холмами, куда уходила разбитая просёлочная дорога, виднелась деревушка Порлок, где Кольридж недавно оформлял документы на землю. Стояла благословенная тишина, лишь в зените заливался невидимый жаворонок. "Надо бы написать Вордсворту, подумал Кольридж. Именно в таком обычном дне и заключается истинное волшебство..." Он привстал и, кряхтя, придвинул к себе столик с кальяном - врач прописал курить ему опиум малыми дозами после инфаркта, перенесённого весной. Затем устроился поудобнее в кресле, вдохнул ароматный дым и раскрыл том Пёрчеса, заложенный на описании одной чудесной страны: "...а в Ксамду выстроил Кублахан великий дворец, окружённый на шестнадцать миль огромной стеной, и внутри неё плодородные луга, магические источники, звенящие потоки и все виды животных тварей для игры и для охоты; и вот в центре волшебный замок, могущий перемещаться с место на место..." Глаза Кольриджа медленно закрылись. Он спал и видел сон.
Через три часа Кольридж открыл глаза с очень странным ощущением. Чуть не перевернув кальян, он бросился к письменному столу, схватил перо и принялся быстро писать, не обращая внимания на брызгающие чернила и рвущуюся бумагу. "Господи, бормотал он. Целая поэма и я её помню до слова... Только бы успеть записать..."
In Xanadu did Kubla Khan A stately pleasure-dome decree: Where Alph, the sacred river, ran Through caverns measureless to man Down to a sunless sea... Там Ксанаду, где Кубла Хан Царил среди мирских услад, Где Альф священный водопад В пещерах мрачных, наугад Искал подземный океан...
(полный текст в переводе К.Д. Бальмонта)
Позади неожиданно раздался грохот стучали в окно. "Кто там?" крикнул Кольридж, не отрываясь от рукописи. "Это я, вы ко мне заходили недавно, потолковать о ценах на землю. Я тут недалеко, в Порлоке живу, вот и зашёл по-соседски..." Кольридж скрипнул зубами, аккуратно вставил перо в чернильницу, ещё раз окинул взором исчёрканный лист и быстро вышел из дома. "Дорогой Вильям, писал он вечером того же дня. Сегодня со мной произошла удивительная история. Мне приснилась во сне волшебная страна, которую я там же во сне описал стихами целой поэмой в триста строк. По пробуждении я бросился её записывать, поскольку помнил её наизусть, но к сожалению меня прервал сосед, какой-то парень из Порлока. Пришлось потратить битый час на деловые разговоры, а когда я вернулся, чтобы дописать поэму, она полностью исчезла из моей памяти. Я смотрел на те немногие строчки, которые я успел набросать сразу после пробуждения, и не узнавал их казалось, это написал какой-то совершенно незнакомый мне счастливый человек. Наброски дворцов и построек, которые я делал на полях листа, чтобы не забыть, превратились в бессмысленное нагромождение черт и линий. Всё ушло, подобно кругам на воде от брошенного камня, и мне осталось лишь ровное зеркало повседневности..."
* * *
16 мая 2004 года межпланетная станция "Кассини" передала на Землю первые снимки спутника Сатурна - Титана. На их основании выстроена компьютерная карта освещённости его поверхности тёмные участки выкрашены синим, светлые красным цветом. На этой карте видна самая яркая странная область, размером с целый материк, и что это такое, пока неизвестно горная ли система, кратер или что-то ещё. Область получила название Ксанаду.

2 июля станция пролетит над южным полюсом Титана, совсем близко от поверхности, но кто знает сумеет ли она передать фотографии и другие данные в Центр Управления? Не сотрутся ли радиоволны в бескрайнем космосе, подобно кругам по воде от брошенного камня? Не отвлечёт ли её какой-нибудь "парень из Порлока"?.. |