Рустикелло, смуглый и худощавый уроженец Пизы, зевнул и потёр глаза кулаком, в которым было зажато наполовину исписанное перо.
– А по-моему, она будет называться просто "Миллион", как и ваше прозвище, мессер Марко. Если когда-нибудь выйдет. Но что нам тут светит, в этой тюрьме?
Оба непроизвольно посмотрели на окошко в торце комнаты, откуда падали вечерние лучи солнца. За частой решёткой шумела Генуя – крики торговцев, ржанье лошадей, стук молотков на верфях.
 Венецианец пожал плечами:
– Эта бессмысленная война генуэзцев с моим городом не должна затянуться. Вот увидишь, не пройдёт и пары месяцев, как она закончится, и мы выйдем на свободу.
– Эх, мессер, мессер... – вздохнул Рустикелло. – Вот уж это будет настоящее чудо, не чета вашим тартарским...
– Ладно, пиши дальше. Зазря что ли провёл я шестнадцать лет особым послом в тех краях?.. В эту равнину, что обнесена стеной, великий хан ездит часто на коне, с собою везет леопарда и выпускает его на оленя, лань или на антилопу, а что поймает, то соколам в клетках. Развлекается он так в свое удовольствие...
Марко склонился над столом и вытянул фитиль лампадки. Скоро принесут ужин, надо будет попросить кресало у стражника Порлоко... Стояла тёплая осень 1298 лета от Рождения Господня.
Ровно через 319 лет некто Сэмюэль Пёрчес тщательно завязал тесёмкой готовую рукопись своей будущей книги "Путешествие Пёрчеса, или Мир и его Религии, наблюдаемые во всех веках и странах с Сотворения по нынешний день". Книгочей и домосед, Пёрчес в жизни не уезжал дальше родных лондонских предместий, но обложив себя пухлыми фолиантами знаменитых путешественников прошлого, он проникал вслед за текстом в любые уголки земного шара, изучал и сравнивал бесчисленные детали мироздания, пересказывал и компилировал множество биографий и путевых заметок.
Пёрчес, весело насвистывая, спустился по ступенькам и, зажав рукопись под мышкой, отправился по утренней улице. Ничего, что издатели воротят нос от его труда – он издаст эту книгу за свой счёт...
 Прошло ещё 180 лет. Жарким июльским днём 1797 года Сэмюэль Тейлор Кольридж сидел у окна своего загородного дома, стоящего одиноко на границе Сомерсета и Девоншира. На горизонте, за холмами, куда уходила разбитая просёлочная дорога, виднелась деревушка Порлок, где Кольридж недавно оформлял документы на землю. Стояла благословенная тишина, лишь в зените заливался невидимый жаворонок. "Надо бы написать Вордсворту, – подумал Кольридж. – Именно в таком обычном дне и заключается истинное волшебство..." Он привстал и, кряхтя, придвинул к себе столик с кальяном - врач прописал курить ему опиум малыми дозами после инфаркта, перенесённого весной. Затем устроился поудобнее в кресле, вдохнул ароматный дым и раскрыл том Пёрчеса, заложенный на описании одной чудесной страны: "...а в Ксамду выстроил Кублахан великий дворец, окружённый на шестнадцать миль огромной стеной, и внутри неё – плодородные луга, магические источники, звенящие потоки и все виды животных тварей – для игры и для охоты; и вот в центре – волшебный замок, могущий перемещаться с место на место..." Глаза Кольриджа медленно закрылись. Он спал и видел сон.
Через три часа Кольридж открыл глаза с очень странным ощущением. Чуть не перевернув кальян, он бросился к письменному столу, схватил перо и принялся быстро писать, не обращая внимания на брызгающие чернила и рвущуюся бумагу. "Господи, – бормотал он. – Целая поэма и я её помню до слова... Только бы успеть записать..."
In Xanadu did Kubla Khan
A stately pleasure-dome decree:
Where Alph, the sacred river, ran
Through caverns measureless to man
Down to a sunless sea...
Там Ксанаду, где Кубла Хан
Царил среди мирских услад,
Где Альф – священный водопад
В пещерах мрачных, наугад
Искал подземный океан...
(полный текст в переводе К.Д. Бальмонта)
Позади неожиданно раздался грохот – стучали в окно. "Кто там?" – крикнул Кольридж, не отрываясь от рукописи. "Это я, вы ко мне заходили недавно, потолковать о ценах на землю. Я тут недалеко, в Порлоке живу, вот и зашёл по-соседски..." Кольридж скрипнул зубами, аккуратно вставил перо в чернильницу, ещё раз окинул взором исчёрканный лист и быстро вышел из дома.
"Дорогой Вильям, – писал он вечером того же дня. – Сегодня со мной произошла удивительная история. Мне приснилась во сне волшебная страна, которую я там же во сне описал стихами – целой поэмой в триста строк. По пробуждении я бросился её записывать, поскольку помнил её наизусть, но к сожалению меня прервал сосед, какой-то парень из Порлока. Пришлось потратить битый час на деловые разговоры, а когда я вернулся, чтобы дописать поэму, она полностью исчезла из моей памяти. Я смотрел на те немногие строчки, которые я успел набросать сразу после пробуждения, и не узнавал их – казалось, это написал какой-то совершенно незнакомый мне счастливый человек. Наброски дворцов и построек, которые я делал на полях листа, чтобы не забыть, превратились в бессмысленное нагромождение черт и линий. Всё ушло, подобно кругам на воде от брошенного камня, и мне осталось лишь ровное зеркало повседневности..."
* * *
16 мая 2004 года межпланетная станция "Кассини" передала на Землю первые снимки спутника Сатурна - Титана. На их основании выстроена компьютерная карта освещённости его поверхности – тёмные участки выкрашены синим, светлые – красным цветом. На этой карте видна самая яркая странная область, размером с целый материк, и что это такое, пока неизвестно – горная ли система, кратер или что-то ещё. Область получила название Ксанаду.
2 июля станция пролетит над южным полюсом Титана, совсем близко от поверхности, но кто знает – сумеет ли она передать фотографии и другие данные в Центр Управления? Не сотрутся ли радиоволны в бескрайнем космосе, подобно кругам по воде от брошенного камня? Не отвлечёт ли её какой-нибудь "парень из Порлока"?.. |
